Уточнив границы адвокатской тайны
Конституционный суд (КС) вчера разрешил представителям Новосибирской коллегии адвокатов и их доверителям добиваться отмены решений судов, санкционировавших в ней обыск, но отказался признать Уголовно-процессуальный кодекс (УПК) нарушающим права граждан на адвокатскую тайну и юридическую помощь. По мнению экспертов, применение позиции КС может в итоге «уничтожить режим адвокатской тайны».
Решение КС вынесено в закрытом режиме по жалобе главы Новосибирской городской коллегии адвокатов Александра Баляна, а также других адвокатов и их доверителей. В 2014 году следователи в связи с делом о хищении средств из областного бюджета изъяли 26 адвокатских досье и переписку клиентов с защитниками. Суды признали, что запрета на изъятие адвокатских производств в УПК не содержится, что, по мнению заявителей, лишает смысла сам «институт защитника» (см. «Ъ» от 24 сентября и 11 ноября). Коллективная жалоба о нарушении адвокатской тайны поступила не только в КС, но и в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ).
КС признать оспоренные нормы УПК противоречащими Конституции отказался. В решении говорится, что адвокатская тайна не распространяется «на материалы, которые могут свидетельствовать о наличии в отношениях между адвокатом и его доверителем или в связи с этими отношениями признаков преступления».
При этом КС отметил, что суды общей юрисдикции все же должны оценить достаточность оснований для санкционирования проведения обыска и конкретизировать отыскиваемые объекты, с тем чтобы «иные материалы адвокатского производства не стали доступны широкому кругу лиц». Теперь заявители вправе добиваться пересмотра вынесенных по их делам решений, а законодатель — установить дополнительные гарантии защиты адвокатской тайны.
«Позиция КС о неприкосновенности адвокатских производств и необходимости защиты прав третьих лиц совпадает с мнением полпреда президента и частично Госдумы. Но обязывать законодателя внести соответствующие поправки КС не стал, и теперь все будет зависеть от практики применения его решения российскими судами»,— сказал «Ъ» Александр Балян. Он отметил, что «прежде всего будут обжаловаться решения, затрагивающие интересы доверителей».
Представитель заявителей в КС адвокат Сергей Голубок обнаружил повод для «сдержанного оптимизма» в напоминании КС о том, что защищающие право человека на помощь адвоката Международный пакт о гражданских и политических правах и Европейская конвенция «являются в силу ст. 15 Конституции составной частью правовой системы России». А представлявший интересы коллег в судах общей юрисдикции адвокат Владимир Соловьев считает «прорывом требование КС четко определить объект поиска в ходе таких обысков». КС сослался на решения ЕСПЧ, которые российские суды игнорируют, и не исключил введения дополнительных гарантий охраны адвокатской тайны. Таким механизмом в соответствии с позицией ЕСПЧ может быть обязательное участие в обысках в адвокатских образованиях независимых наблюдателей — например, от адвокатских палат субъектов РФ. В Санкт-Петербурге была такая практика, однако в последнее время следователи ею пренебрегают, отметил господин Соловьев. По его словам, в случае пересмотра решений судов, разрешивших проведение обыска, и признания его незаконным можно будет добиваться признания полученных в ходе него доказательств недопустимыми.
Однако, управляющий партнер адвокатского бюро «Бартолиус» Юлий Тай заявил «Ъ», что «крайне обескуражен решением КС». КС, по его словам, совершил «ужасающий логический скачок, расширив конкретный круг неохраняемых в рамках адвокатской тайны предметов обыска (орудие преступления, наркотики и т. д.) до ничем не лимитированных случаев «злоупотребления правом на юридическую помощь», обоснованность которых суды на стадии расследования оценить не смогут». Пленум Верховного суда (ВС) уже применял это понятие в постановлении о защите, но «КС таким образом дает в руки следствию всеобъемлющий инструмент, по сути уничтожающий режим адвокатской тайны и предусматривающий лишь практически нереальное самоограничение следователей и дознавателей», возмущен господин Тай. «Не спасает адвокатскую тайну», по его мнению, и «нерабочая рекомендация» КС конкретизировать предмет обыска, поскольку «следователь обычно не знает, что он ищет, и будет обозначать свою цель неопределенно широко».