Журналист дал показания по делу о подбросе ему наркотиков
В Мосгорсуде на процессе по делу пяти бывших полицейских, организовавших незаконное уголовное преследование журналиста «Медузы» Ивана Голунова, 18 января был допрошен сам потерпевший. Более двух часов господин Голунов практически поминутно вспоминал подробности своего задержания, которое правоохранители провели 6 июня 2019 года. Затем заседание было прервано, чтобы над своими вопросами журналисту мог подумать экс-начальник отдела наркоконтроля УМВД по Западному округу Москвы Игорь Ляховец, которого обвинение считает организатором фальсификации доказательств против потерпевшего. Экс-полицейский заявил, что 120 вопросов, которые он намерен задать господину Голунову, должны полностью разрушить версию следствия и убедить суд, что у полицейских имелись веские основания для задержания сотрудника «Медузы».
Заседание суда началось с небольшой заминки. Судья Сергей Груздев, председательствующий на процессе по делу бывших полицейских, предложил Ивану Голунову выбрать, с какого места тот будет давать показания: сидя рядом со своим адвокатом или выйдет к трибуне. Господин Груздев при этом отметил, что ему «все равно». В итоге Иван Голунов, которого даже в зале суда сопровождали двое вооруженных охранников в камуфляже, предпочел выступать с места.
Однако такой оборот событий не устроил подсудимого Игоря Ляховца, который потребовал, чтобы потерпевший вышел к трибуне — «чтобы адвокат ему не маяковал».
Кроме того, полковник полиции пояснил, что он плохо видит и слышит, но хочет во время допроса смотреть господину Голунову в лицо. Однако председательствующий разъяснил Игорю Ляховцу, что «мимика и жесты», так же как и консультации потерпевшего с адвокатом во время выступления в суде, не являются нарушением законодательства, после чего наконец начался допрос.
Примерно в течение двух часов журналист обстоятельно рассказывал о событиях, которые произошли с ним 6 июня 2019 года. В этот день господин Голунов, по его словам, проснулся в 9:30, помыл голову, погулял с собакой и спустя час поехал на работу в коворкинг, расположенный недалеко от метро «Трубная» (Петровский бульвар, 1). Примерно в 14:30, как следовало из рассказа потерпевшего, взяв рюкзак, он вышел из помещения и направился к расположенному неподалеку кафе «Шоколадница», чтобы переговорить там со своим знакомым. В рюкзаке находились лишь блокнот и ручка. К месту встречи господин Голунов шел дворами, и когда он двигался по 3-му Колобовскому переулку, то неожиданно услышал крик «Стоять!» После этого к журналисту подбежали двое людей в штатском, которые стали заламывать господину Голунову руки, надевая на них наручники. После этого один из них сказал: «Уголовный розыск, ты задержан». Как выяснилось позже, это были оперативники УМВД по ЗАО Москвы Денис Коновалов и Роман Феофанов. На вопрос о причине задержания полицейские спросили журналиста: «Ты что, сам не понимаешь?» Затем поинтересовались, нет ли у господина Голунова при себе наркотиков и оружия. Получив отрицательный ответ, оперативники затолкнули потерпевшего в подъехавшую машину. Пояснив, что они направляются в отделение для проведения досмотра, полицейские, по словам потерпевшего, попытались открыть его телефон, однако тот оказался заблокирован. Назвать полицейским пароль владелец отказался. Спустя минуту, рассказал Иван Голунов, автомобиль притормозил возле стоящего на тротуаре Игоря Ляховца, который передал коллегам паспорт. Как оказалось, документ принадлежал одному из понятых, который сел в машину чуть позже.
Во время поездки, сообщил суду потерпевший, оперативники поинтересовались у него, что незадолго до этих событий он делал, при этом задержанного снимали на мобильный телефон. Уже находясь в здании УМВД, журналист вновь увидел полковника Ляховца, когда тот зашел в кабинет, где господин Голунов сидел в наручниках. Полицейский поздоровался с подчиненными, а понятого, лицо которого скрывала медицинская маска, поприветствовал так: «Привет, Серега, ты заболел, что ли?» Журналист выразил недоумение, каким образом полковник может быть знаком с понятым, полицейский моментально ответил, что видит мужчину в маске впервые, а его имя узнал пару минут назад из документов. Вскоре в кабинете появился еще один оперативник — Максим Уметбаев. Сразу не сориентировавшись, он попытался было пожать руку господину Голунову, однако увидев, что тот в наручниках, сообразил, в чем дело, и приветствовать журналиста передумал.
Тем временем господин Голунов, по его словам, постоянно требовал у полицейских сообщить коллегам и его адвокату о своем задержании, но те в ответ лишь посмеивались. Сняв затем с задержанного наручники, оперативники предложили ему раздеться и дважды присесть. После этого Акбар Сергалиев открыл рюкзак журналиста и вытащил из него пакет с цветными шариками желто-зеленого цвета. Иван Голунов подчеркнул в суде, что никогда не имел дела с наркотиками, а кто именно и когда подбросил ему запрещенные препараты, он не видел.
По показаниям потерпевшего, находку оперативники долго проверяли на наличие магнитов, необходимых для крепления в закладках. После этого они предложили журналисту одеться, а услышав от него отказ подписать протокол осмотра, оперативники велели задержанному собираться, чтобы «откатать пальчики». Однако услышав в ответ, что он никуда не пойдет, а если полицейским нужно — пусть его несут, оперативник Максим Уметбаев, по словам господина Голунова, вспылил и дважды стукнул его по голове. После этого полицейские решили снять отпечатки пальцев у задержанного насильно, надев ему наручники, однако у них ничего не получилось. Подошедшая эксперт пояснила, что подушечки пальцев должны быть мягкими, и дала час на то, чтобы оперативники уговорили журналиста пройти процедуру добровольно. После этого, показал потерпевший, господин Ляховец сначала добродушно, а затем — с криками и оскорблениями стал требовать, чтобы журналист дал возможность снять отпечатки, при этом он уверял задержанного, что полицейским «все о нем известно».
Когда Иван Голунов, видимо, увлекшись, стал слишком детально цитировать слова полицейского во время препирательств, председательствующий сделал потерпевшему замечание, напомнив, что тот находится в суде и должен избегать обсцененной лексики.
«Достаточно сказать: ругался нецензурной бранью»,— пояснил судья.
После этого господин Голунов так же подробно описал обстоятельства его медицинского освидетельствования, а также обыска, проведенного в квартире на Вешняковской улице, которую журналист снимал. Там полицейские также обнаружили наркотики и весы для их взвешивания. Потерпевший сказал, что не знает, откуда они взялись, поскольку ничего подобного дома не хранил. Подписывать протокол обыска потерпевший отказался. Рано утром 7 июня его привезли к следователю, который позвонил знакомой Ивана Голунова, сказав, где тот находится и в связи с чем. Спустя примерно час к задержанному приехал адвокат, который во время допроса, услышав об избиении своего клиента, вызвал скорую, впрочем, от госпитализации журналист отказался. После предъявления ему обвинения 8 июня Никулинский суд Москвы, напомнил господин Голунов, отпустил его под домашний арест.
Затем в заседании был объявлен получасовой перерыв, после которого подсудимые и их адвокаты задавали Ивану Голунову вопросы, которые в основном уточняли детали событий 6 июня.
Неожиданно подогрел атмосферу Игорь Ляховец, который выделялся решительным настроем.
Бывший начальник отдела наркоконтроля УМВД по Западному округу, дождавшись очереди задавать вопросы, заявил, что намерен опровергнуть всю доказательную базу обвинения, что потерпевший — «никакой не великий журналист», а наркотики, обнаруженные у господина Голунова, тому и принадлежали.
После этого офицер стал задавать вопросы, которые касались в основном личной жизни потерпевшего, но судья их последовательно снял. Затем председательствующий спросил, сколько всего вопросов намерен задать господин Ляховец. Тот ответил, что в его списке 120 пунктов.
Судья напомнил экс-полицейскому, что тот является подсудимым, а против Ивана Голунова никаких обвинений не выдвинуто, поэтому оснований обсуждать личную жизнь последнего нет оснований. «Я не дам превратить процесс в фарс»,— сказал судья, после чего предложил господину Ляховцу отдохнуть и подумать над вопросами, отложив заседание на 20 января.