На коллегии Минобороны врагов предупредили, а про конец спецоперации намекнули
Президент России Владимир Путин провел расширенную коллегию Министерства обороны, на которой скомандовал немедленно уничтожать всех, кто будет угрожать российским самолетам в сирийском небе. Кроме того, министр обороны Сергей Шойгу очень понятно намекнул на то, что до окончания военной операции в Сирии осталось, возможно, не так уж много времени. С подробностями из Министерства обороны — специальный корреспондент “Ъ” АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Перед началом заседания в национальном центре обороны показывали документальный фильм о жизни арктических военных. Зал был, естественно, полон (тем более что он не такой уж и большой). Причем в последнем ряду можно было заметить майоров, и я даже увидел одного капитана. Но уже ряда через три ближе к президиуму не было никого званием ниже полковника. А рядов за 15 к президиуму самым младшим по званию был генерал-майор.
В анонсе фильма обещали, что мы увидим технику высадки арктического десанта на айсберг, и аудитория даже притихла, сразу увлекшись этой идеей, и я видел, как офицеры вглядываются в огромный экран, желая не пропустить экзотическое всепобеждающее действие, и, скорее всего, представляют себя на месте этих отважных людей в белоснежных костюмах.
Причем ничего невероятного в реальности и такого развития событий не было; в конце концов месяца три назад война в Сирии тоже казалась большинству этих офицеров событием невероятным — именно потому, что они лучше почти всех знали реальную ситуацию…
И вот они вглядывались, а им показывали, как на морозе минус 65 градусов стремительно теряет эластичность, а потом и вовсе рвется резинка от трусов. С одной стороны, это выглядело странно. А с другой — кто предупрежден, тот вооружен.
На этом трансляция вдруг и прервалась: в зал начали заходить приглашенные. Вот мимо пронес себя патриарх Кирилл, чье слово сейчас для этих людей точно не будет лишним (бывают случаи, кроме этого слова, ничто больше и не поможет), а вот зашел и модный сейчас генпрокурор Юрий Чайка. Он даже протиснулся (в проходах образовалось множество людей: одни шли к своим местам, другие вставали, чтобы поздороваться, а лучше — обняться с ними) в президиум…
И все не успели даже толком рассесться, как над залом прозвучало… надо было бы сказать «зычное», но зачем преувеличивать… «Товарищи офицеры!!» Это приветствовал своих любимцев уже стоявший в зале верховный главнокомандующий.
А кто же они еще, если не проходит и дня, чтобы Владимир Путин в каком-нибудь публичном выступлении не поблагодарил военных за то, как они исполняют свой долг в Сирии, обеспечивая безопасность России?
Так было и в этот раз:
— Действия наших вооруженных сил были синхронизированы с работой наших правоохранительных органов и специальных служб на территории самой России,— рассказал верховный главнокомандующий.— Вы видите, уважаемые товарищи, что органы ФСБ практически на всей территории страны — то там, то здесь — вскрывают замаскированные ячейки различных террористических организаций, в том числе и пресловутого ИГ. Выходцы из России — и не только с Северного Кавказа, но и из различных регионов, причем представители разных этнических групп,— не только принимают активно открытое участие в боевых действиях, но еще и бравируют своим участием в карательных акциях. Все это прямая угроза России, и наши военнослужащие в Сирии прежде всего защищают свою страну.
Притом что Владимиру Путину приписывается огромное количество идей по поводу того, зачем он ввел войска в Сирию (тут и решение путаных внутриполитических задач, и геополитическая сверхинициатива, и стремление делить мир, как когда-то, наравне с США…), рискну сказать, что в этом случае все обстоит примерно так, как говорит верховный главнокомандующий: Владимир Путин в какой-то момент и в самом деле близко к сердцу принял стремительное разрастание ИГ во все стороны по Ближнему Востоку с уже реальной угрозой странам СНГ. А это и так означало бы войну России с ИГ, хотя бы в рамках Организации Договора о коллективной безопасности.
А уж потом ему в голову могли прийти и другие плюсы. И их оказалось больше, чем минусов.
— Наши действия там,— продолжил верховный главнокомандующий,— не продиктованы какими бы то ни было непонятными абстрактными геополитическими интересами, не продиктованы желанием потренироваться и испытать новые системы вооружения, что само по себе, конечно, тоже важно (это из найденных плюсов.— А. К.). Главное не в этом. Главное — предотвратить угрозу для самой Российской Федерации.
Владимир Путин впервые очень определенно высказался о сотрудничестве с сирийской оппозицией. Была даже названа цифра: вместе с правительственной армией при поддержке российских воздушно-космических сил (ВКС) против ИГ воюют примерно 5 тыс. бойцов Свободной сирийской армии.
Более того, Россия, по его словам, поддерживает оппозицию оружием и боеприпасами.
Это все были новости (может, даже и для тех, кто сотрудничает с оппозицией и снабжает ее).
И снова Владимир Путин благодарил участников операции за мужество и профессионализм.
И добавлял так жестко, как не добавлял до сих пор:
— И хочу предостеречь тех, кто вновь попытается организовать какие бы то ни было провокации против наших военнослужащих… Приказываю действовать предельно жестко. Любые цели, угрожающие российской группировке или нашей наземной инфраструктуре, подлежат немедленному уничтожению.
Видимо, к нему поступила какая-то новая информация.
Тут же последовали комментарии военных аналитиков, что это может означать только одно: Россия с подачи Башара Асада закрывает сирийское небо для полетов любой авиации, кроме российской.
На самом деле это, конечно, не так. В словах господина Путина этого нет и в помине. Скорее здесь даже не намек, а прямое предостережение: если состоится еще одна попытка сбить российский самолет, то самолеты тех, кто попытается это сделать (то есть турецкие), будут действительно уничтожены.
Так Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган обменялись очередными ударами. Пока информационными.
Так мы еще на шаг стали ближе к войне с Турцией. Потому что если эскалация существующего глубокого конфликта зачем-то понадобится турецкому президенту, то он ее очень легко добьется: Владимир Путин на этот раз ни перед чем не остановится.
Хотя сам Владимир Путин в рамках войны нервов, видимо, хотел лишний раз предупредить коллегу, чтобы тот даже не думал ни о чем таком, на самом деле вышло, что он сдал оппоненту лишний козырь.
Гораздо спокойнее Владимир Путин говорил, естественно, о состоянии российских вооруженных сил и о том, что им предстоит сделать.
Как я понял, все, что предстоит, уже делается, а то и сделано.
Между тем некоторые из сказанных вскользь слов на первый взгляд могли показаться ритуальными, потому что они должны были быть произнесены в речи о повышении боеготовности армии и флота, но, учитывая ситуацию в сирийском небе, звучат особенно проникновенно:
— Кроме того, необходимо развивать инфраструктуру обеспечения стратегических ядерных сил. Имею в виду позиционные районы соединений ракетных войск стратегического назначения, пункты базирования стратегических подводных ракетоносцев, аэродромы дальней авиации.
Владимир Путин рассказал и о том, что благодарность военным не исчерпывается добрыми словами, а подпитывается добрыми делами:
— В текущем году дополнительную помощь получили военнослужащие, снимающие жилье. Размер компенсации уже практически доходит до 80% фактической стоимости найма жилых помещений.
Тут сидевшие рядом со мной офицеры стали переглядываться и нехорошо улыбаться. Видимо, многие из моих соседей снимали сейчас жилье.
И снова Владимир Путин поблагодарил военных за все, что они делают.
— Не за что…— негромко проговорил подполковник впереди меня, но поскольку мои коленки упирались ему в шею, то я хорошо расслышал.
А я бы не согласился с ним.
Все-таки уже нельзя так сказать.
Одно то, что они погибают за Родину там, в Сирии, само по себе вызывает такие смешанные чувства, что хочется сказать им по крайней мере спасибо.
Доклад министра обороны Сергея Шойгу захватывал тем, что каждое его слово было так или иначе проиллюстрировано на том самом огромном экране. Он заходился огромным количеством цифр, таблиц, фотографий… Экран вторил ему, а часто опережал его мысли. Матрица жила своей жизнью.
А мысли были о распространении НАТО на восток (Черногории, Македонии, Украине и Грузии — подготовиться), ИГ — на север, а Японии — по направлению, похоже, к Курилам…
Но слава богу, что всему этому беспрецедентному давлению отовсюду успешно противостоит разработанный Министерством обороны совместно с федеральными органами исполнительной власти план обороны на 2016–2020 годы.
И что-то Сергей Шойгу уже в первых строках своего доклада тоже обмолвился о самом привлекательном:
— Стратегические ядерные силы (в 2015 году.— А. К.) поддерживались на уровне, позволяющем гарантированно решать задачи ядерного сдерживания. В ракетных войсках стратегического назначения более 95% пусковых установок содержится в постоянной готовности к боевому применению. На боевое дежурство заступили шесть ракетных полков, оснащенных комплексами «Ярс» стационарного и подвижного базирования… Авиационные стратегические ядерные силы в 2015 году пополнились десятью модернизированными самолетами, из них два Ту-160, три Ту-95МС и пять Ту-22М3.
А уж как «усилилась боевая мощь морских стратегических ядерных сил»! «В состав постоянной готовности введены два ракетных подводных крейсера стратегического назначения «Александр Невский» и «Владимир Мономах»…
Крайне позитивное впечатление на моих соседей в зале произвела информация о том, что «значительно повышены возможности Национального центра управления обороной Российской Федерации. Суммарная вычислительная мощность суперкомпьютера, установленного в Национальном центре управления обороной РФ, сейчас в несколько раз превосходит аналогичные устройства в вооруженных силах иностранных государств».
Они, я бы сказал, повеселели. Противника обыгрывали на его поле.
И я совершенно не удивился, что один полковник справа и внизу от меня уже крепко спал. Я понимал: слова министра обороны вселили в него абсолютную уверенность в завтрашнем дне, вот он и позволил лично себе немного расслабиться.
Интересные слова Сергей Шойгу произнес по поводу операции в Сирии:
— Товарищ верховный главнокомандующий! Итоги по Сирии будут подведены после завершения работы. Их предлагается рассмотреть на совещании под вашим руководством с участием представителей промышленности.
Впервые после того, как войска были только введены в Сирию, сказано о том, что операция носит временный характер. И было даже сказано про совещание по поводу ее итогов. Из этого при желании можно сделать вывод, что до этого дня осталось не так уж много времени и нет оснований думать (а думают очень многие), что российские ВКС увязнут там вместе с примкнувшими к ним сухопутными войсками.
Намек по крайней мере прозвучал очень прозрачный.
Не мог Сергей Шойгу не упомянуть и о том, что в войсках «добились высокого уровня в профилактике заболеваний» и что «применение современных технологий в два раза сократило возведение укрытий для техники и жилищно-казарменного фонда (он имел в виду стоимость возведения укрытий.— А. К.)», так что «ни один поступивший в войска ракетный комплекс не остался под открытым небом».
А то, конечно, было большое беспокойство.
Задачи перед министерством стоят тоже амбициозные. Предстоит «поставить на боевое дежурство в ракетных войсках стратегического назначения пять ракетных полков, оснащенных современными ракетными комплексами, ввести в боевой состав авиационных стратегических сил модернизированные два Ту-160 и семь Ту-95МС».
Кто-то из гражданских спросит: а почему только семь? Это же мало.
А ведь на самом деле и одного мало не покажется.
Таким образом, доклад министра обороны прозвучал, если так можно выразиться по поводу Ту-95МС и ракетного подводного крейсера стратегического назначения «Владимир Мономах», оптимистично.
После этого заседание с участием президента продолжилось в закрытом режиме. Впрочем, закрытый режим продолжался не больше пяти минут.
Значит, больше и говорить было не о чем. Потому что нет больше закрытой части. Она вся перешла в открытую.
Потому что война идет.